-Здравствуй, путник. Твой путь был долог, но я задержу тебя ещё немного и задам несколько вопросов, ответы на которые я должен знать, что бы ты мог жить здесь…
Изволь, но будет странным, коль правду ты в ответ узнаешь…
- Как зовут тебя, и есть ли прозвища?
Зовут? Зачем тебе меня куда-то звать? Если имя ты имел в виду, то от него отрекся я, оно ушло туда, где обретет свой смысл, чуть дальше границ вековечных звезд.. А называют меня Вороном, в честь птицы смерть несущий на крыльях, темноты лик она собой являет…
- Сколько тебе лет?
Могу сказать, что младше я холодных звезд и тебя, менестрель, не знаю как называть тебя иначе. Я старше этих листьев, трав и кратких волн сей длительной реки, но к чему мерить возраст мой в каких-то единицах? Он кажется мне столько долог, как не может быть иной нигде, но это предрассудки. Люблю же больше сокращать я сроки прочих, но ты же не обратишь на этот бред должного внимания, так верно, менестрель? Но ты молчишь..так хочешь мой ответ? Мне не более двух десятков лет… Теперь доволен?
Прости за столь откровенный вопрос, но....кого же ты любишь больше? Мужчин или женщин?
О, ты начал говорить…ну, надеюсь, ты спросил не затем, что бы услышав мой ответ себя предложить тут прямо, на берегу реки, а, менестрель? Ну, что же..люблю мужчин, они не так истеричны и нервны, а вообще избранник есть и у меня но ты не просил имен а я и не хотел бы называть
- Посмотри в это зеркало, откинь полог, закрывающий его…Как ты опишешь себя?
Зачем тебе, интересно, менестрель, такие знания нужны? Ну что ж, тут я не могу соврать, ты ведь и сам меня увидел, это хорошо придумал ты, старик…
Волосы мои белы, как будто лет мне во много больше каждого из тех, кого мы долгожителями звали. Они свободно прядями спадают на глаза, скрывая странный блеск тех, и заставляя руки их сгонять. Мои, чужие – тебя ведь не волнует это, неизвестный? Глаза мои оттенок мести давно сменили на цвет крови, словно у обходчивых вампиров, но должен я сказать что цвет их могу менять за надобностью, а времени потребуется мне не более того, чтоб набрав полную горсть воды, ты увидел, как она исчезнет с твоих рук, сквозь пальцы просочившись как песок, что не менее подвижен своей живой сестры, дарующей нам и жизнь, и жажды избавленье. Черты лица, того, что позволяет различать всех двуногих и хвостатых - наги, как о вас забыть! - мои просты, и не запомнишь сразу их. Вот разве что изгиб вольнолюбивый нежных губ, которые не столько ярки, сколь мягки, и исскусны в главном своем действе. На тонкой шее, где переходит она в плечи, увидишь ты отметку, что обычно прячу я, настолько она мне ненависна стала с момента появленья своего. Она знак холода - знак мертвеца, ведь на теплой коже тает снег, иль ты оспоришь мнение мое? Мои руки, что изворотливы, сильны, увиты сетью причудливых рисунков, от начала рук - плечей, до локтя самого. Изгибы пламени прочтешь ты в нем, вглядевшись, если хочешь. В руках на взгляд нет страшной силы, но есть ловкость, а неширокие ладони надежно знают кнут, но лучше - сгустки тьмы, и кровь, и плоть убитых ими. На коже бледной увидишь тонкий шрам, идущий по левому бедру, подобный тонкой нити серебра, в тело вшитой рабочею рукой, чьим продолженьем катана стала навсегда. А на спине увидишь крылья черны, расправленны, похожие на драконьи, люблю этот знак боле всех других. Ногти на пальцах крепки, и пожалуй, немного длинны, но сколь мало это важно. Что еще тебе сказать, мой странный собеседник? Ведь остальное видишь сам, и все, что стоит мне добавить - так это то, что брови у меня черны, хотя и волосы белее многих, виденных тобою, прав я, менестрель?
- К какой расе ты принадлежишь? К какой Стихии? На Тёмной или на Светлой стороне жили твои предки?
Мне не важно, где жили они, я живу своей жизнью..Стихия моя – тьма, ею пропитан я насквозь…
О, я человек по рожденью, но таковым нельзя назвать меня – кровь черна как ночь, а мысли темнее пепла развратной страсти, охватившей разум многих узнанных когда-то мной. Что добавить? Я из-за зла охвачен злом, тьмой совершаю темное дело, страсть меняю на равнодушный пепел...
- Что ты можешь поведать мне о себе? Рассказывай, я люблю длинные истории.
Рассказать? Ты думаешь, я так стремлюсь ворошить этот ворох листьев, тревожить муравейник страстей? Ну что же... Слушай меня, только потом я возьму свою плату. Не сейчас, так потом...
Давно это было, и жил я тогда в семье торговца простого, где вся лавка полна была бумаги, чернил, катан, самострелов. Ничем известны мы не были, но не давали сна соседнему торговцу, и наверное он решил нас устранить так, что бы уже ничто не мешало ему. Мы со старшим братом Ваем помогали отцу разбирать товар, моя сестра рассказывала о новой книге, а наша мать готовила еду, когда в сей неурочный час открылась дверь и вошел тот, кого сейчас ищу, из-за кого все началось. О, если б он ошибся дверью! Он не объясняя ничего, одним ударом снес голову отцу, забрызгав кровью и меня, и брата. Новый взмах - мелькнули волосы сестры, окрасившиеся в цвет смерти и после брат уже не встретил больше ни минуты. Задел он и меня, и я упал куда-то за коробки, краем глаза увидев как он пронзил мать насмерть, позволив ужас испытать пред самой кончиной страшной. Затем, стирая пару пятен крови с рук, меня увидел. Был тот мальчишка немногих лет, наверно, мой ровестник. Помню его татуировку на лице и отрешенный взгляд того, кто знал единый вкус победы, горечь же поражений будто обошла его. Он усмехнулся, позволив исказиться своему лицу, и взяв полуразбитый футляр чернил, в нескольких словах объяснил мне радость жизни без движения и крика. Его умелые руки железом смертельным коснулись шеи моей, но не принесши смерти, стали кромсать возле жизненных жил тонкую преграду бледной кожи. Затем на грани сознания помню, что вылил он мне на шею темноту для бумаги и ушел из дома смерти, а сама смерть в обличии волка следовала за ним след в след.
Посчитал ли он, что я не выживу, или просто хотел посмеяться над подростком шестнадцати лет, не знаю, но очнувшись на следующий день, я поклялся ему отомстить. Тогда ушел я, спалив дом, и невольные слезы возникали на щеках, когда держал я путь туда, куда вел помутившийся разум. Говорили, что глубоко спрятано там прибежеще неверных слуг Черного дракона, изучающих запрещенное всем - смесь магии крови, некромагии и самой Тьмы, которую раз потревожив, никогда нельзя закрыть для себя. Я помню, как приносил свою кровь в жертву, как умирал на жертвеннике из холодного камня. И как входила в меня тьма капля за каплей. И тогда появились темные крылья на моей спине. Глаза мои принимали любой оттенок, а руки переполняла чудовищная сила...взамен, она медленно, год за годом съедает мою душу... Сколько я еще протяну, пока не стану бессмысленным убийцей, страшным оружием, жуткой марионеткой в чужих руках?
Когда получает силу новый "хозяин тьмы", как нас называли, то отрекался от имени, дома, семьи, от мирной жизни и света.
Ужасные, непередаваемы оргии сопровождали наши обряды, страшные кровавые пиршества были нашим весельем, а вопли ненависти и страха вызывали дикий, нечеловеческий смех... Из подданых света мы обращались в тварей тьмы. Но я ушел, мне было, наверное, девятнадцать лет. Ушел, искать себе спутника, так как не хотел следовать по пятам за тем, кого прозвали Кровавой Бабочкой в этих краях. Я как-то набрел на паренька, бежавшего по лесу от разбойников. Тех варваров я разогнал своим кнутом - обязательное оружие всех нас, темных. А парень мне сразу понравился - толковый, симпатичный, хороший путник верный друг. Постепенно, я говорил ему о себе, но в меру , внимание же заострил на мести своей насущной, на цели жизни. Только не сказал я ему, кто я такой, скрыв, и чувствую, не зря.
Но мне нужна была кровь, иначе сила тьмы слабела, и я начинал злиться и был готов набросится на что угодно. Я не мог сдерживать себя, и иногда слизывал капли крови отмелких и крупнвх ран на теле Сейдо, немало удивляя его. Но в последнее время я стал понимать, что мне парень слишком дорог, не просто сопутник, но нечто большее, как принято говорить у вас. И, хоть и Тьма забирает мою душу, но страсти еще есть...
Ну что, менестрель? Пустишь меня такого в твой город? Интереса ради, я рассказал тебе правду...
- Твой девиз?
Хм, эти несколько строк, должных выражать весь смысл жизни? Сейчас я возьму первую же фразу, что предложит мне память...
Тьма побждается тьмой, если на нее использовать свет, то будет просто серая мешанина.
Пойдет, старик?
- У тебя есть оружие? Покажи мне его.
Насторожился? Мое оружие - я сам. Я вижу темные стороны всех, кто стоит предо мной, и если рядом находящийся слаб, то могу действовать всем злом, что внутри его. Вот, смотри, длинный, черный кнут. Вот верный нож, любящий кровь, как и его хозяин, я.
- Каковы твои способности?
Ты повторяешься, старик...вся тьма на моей стороне, и даже я не уверен, что знаю все, на что способен.
- Есть ли у тебя спутник?
Да, мой друг Сейдо. По-крайней мере, я считаю его таковым, не знаю его мыслей и чувств...
Оооо...хм. А мы раньше не встречались? XD Принят, естественно. ~Danu
Абсолютно согласен. Хе-хе....ну всё, голубчик...~Shana
